Быть драконом - Страница 101

101

«Крут паренёк, — прикидывал я, размахивая шпагой. — Очень крут. Круче просто не бывает. Только одного не учёл. Того, что его собственное „делай что хочешь“ однажды может натолкнуться на чужое „делай что хочешь“. И не факт, что это чужое окажется слабее».

Рассудив так, я сделал шпагой обводящий финт и, перейдя в атаку на воображаемого противника (на самом деле — на книжный шкаф), проткнул в глубоком выпаде корешок тонкого фолианта с длинным названием «Ключ от кабинета благородного рыцаря Джузеппе Франческо Бори, в котором заперто множество принадлежащих его перу любопытных записок по химии и другим наукам, а также его жизнеописанию».

«Нарочно захочешь, не попадёшь», — хмыкнул я, ощупывая место укола. А когда прочитал название книги, вспомнил Остапа Бендера с его легендарным: «Может тебе ещё ключ от квартиры, где деньги лежат?» А следом — по очевидной ассоциации — про отложенный звонок в контору Большого мать его Босса.

Отложив шпагу, решительно взялся за телефон.

На этот раз в конторе Тюрина нашёлся способный держать трубку в руках.

— Ну? — недружелюбно произнёс какой-то гражданин.

По интонации чувствовалось, что неприветливый мой собеседник трубку поднял случайно, что чем-то крайне он озабочен и что ему сейчас не до меня.

Тем не менее, я от своих намерений не отступил и представился согласно ранее придуманной «легенде»:

— Инспектор Дорохов, федеральное казначейство. Могу ли я сейчас поговорить с Иосифом Викторовичем?

Ответ был краток и груб:

— Нет.

Объяснить причину отказа господин торопыга не удосужился — сказал и бросил трубку.

«Чего это у них там такое произошло? — озадачился я, вслушиваясь в короткие гудки. — Может, случился бунт на корабле?»

Бунт это, безусловно, хорошо. Но вообще-то я предпочёл бы, чтобы на этой пиратской шхуне произошло что-нибудь посущественнее, чем просто бунт. Например, чтобы села она на мель. А лучше — получив пробоину, затонула, а его экипаж попал на необитаемый остров.

Придумать, какие бедствия должны свалиться на голову пиратов, попавших на пустынный брег, я не успел — голодным зверем заурчал мобильный.

— Егор, ты звонил мне? — раздался из трубки голос Ольги.

Я расплылся в улыбке:

— Привет. Я вспоминал тебя вот только. В обед.

Усмехнувшись этой моей нечаянной цитате из старой песни, Ольга призналась:

— Я тебя тоже вспоминала.

— Надеюсь, добрым словом?

— Надейся.

— Как конференция? — не зная, о чём спросить, ляпнул я первое, что пришло на ум.

— Слова, слова, слова, — пропела Ольга мученическим голосом.

Несколько секунд мы молчали. Так иногда бывает после первой встречи: не понять, то ли уже хорошо знакомы, то ли ещё нет, и поэтому трудно сходу подобрать верные слова. Наконец я спросил:

— Мы увидимся?

— Обязательно, — пообещала девушка.

— Сегодня?

— Сегодня — нет, сразу после пленарного будем заседать по секциям, затем фуршет, а после везут на экскурсию в какую-то замечательную долину, где цветут волшебные травы, из-под земли бьют целебные источники и носятся от предгорья до предгорья табуны диких мустангов. Я так поняла, что это с ночёвкой.

— Жаль. А отказаться нельзя?

— Егор, ты собираешься сегодня умереть?

— Вообще-то нет.

— Я тоже не собираюсь.

— Значит, увидимся? — спросил я с надеждой.

— Конечно, Егор, — ответила Ольга. — Прости, мне пора, приглашают в зал. Я позвоню, Егор. Обязательно позвоню.

— Буду ждать.

— Всё, пока-пока. Зовут.

И меня тоже звали: из приёмной раздавались крики «Ау!» и «Есть кто-нибудь дома?!»

— Чего орём? — спросил я, выходя из кабинета.

— Смотрю, открыто, вошёл, а тут нет никого, — промямлил долговязый юнец, косясь на шпагу в моей руке.

— Ты кто?

Он поправил форменную бейсболку и похлопал по пухлой кожаной сумке, висящей на плече.

— Курьер я. Городская служба доставки «Меркурий».

— И чего надо?

— Ничего не надо. Вы будете Тугарин Егор Владимирович?

— Буду. Ещё какое-то время

— Отлично. Я вам тут вот бандероль принёс, в смысле — доставил.

— Бандероль? — не поверил я.

Парень кивнул.

— Ну да, бандероль. — Затем вытащил и поставил на стол Леры небольшой куб в блестящей упаковочной бумаге, после чего протянул ручку и бланк. — Распишитесь, пожалуйста, Егор Владимирович. Вот тут, где галочка.

Я нарисовал закорючку, подошёл к столу, взял бандероль и понянчил на ладони. На вес оказалось не тяжелее коробки с видеодиском.

— А от кого это? — обернулся я к курьеру.

Но того уже и след простыл.

«Волка ноги кормят», — подумал я и, теряясь в догадках, стал рвать упаковку.

Внутри оказалась ярко-жёлтая коробка, перевязанная синей лентой. Прежде чем потянуть на легкомысленного вида бант, я поднатужился и — бережённого Сила бережёт — проверил коробку на наличие магических воздействий.

Ничего подозрительного не почувствовал.

«Не маг бандероль собирал, — решил я. — Либо работа мага была тщательно заштукатурена каким-то мудрёным и сильным заклятием».

Вообще-то, если по уму, то коробку не стоило вскрывать. Это если по уму. Но что ум против любопытства? Любопытство — демон, с которым тяжело справиться. Даже дракону. Дракону, пожалуй, особенно тяжело. А дракону-магу — невозможно.

Я дёрнул бант, сковырнул крышку и отскочил от стола.

Ожидаемого взрыва не случилось, и саблезубое чудище из коробки не выскочило, зато вылетела из неё и метнулась к потолку бабочка приличного размера и тревожной расцветки. Покружив недолго по комнате, она уселась на загогулину микрофона, стоящего возле монитора. Сложила крылья и замерла.

101