Быть драконом - Страница 66

После этих слов я два раза подряд затянулся, поднял воротник пиджака (холодно было жуть), растёр правое ухо и только после этого продолжил:

— Всякий знает, что провести новый край возможно только чёрной кровью, но среди жителей Таммы не осталось никого, кто бы мог изловить дракона и заставить его сделать дело ценой собственной жизни. Только оказалось, что это не имеет никакого значения, поскольку дракон провёл новый край по своей собственной воле. Провёл, но не умер. Вернее умер, но не до конца. И умерев не до конца, стал золотым.

Закончив рассказ, я затянулся в последний раз и отбросил окурок в сторону.

Колдунья, потрепала волка за ухом, и уточнила:

— Значит, не жив, не мёртв?

— Получается, — пожал я плечами.

А ведь действительно получалась.

— Пусть так и будет, — после небольшой паузы постановила колдунья, взмахнула жезлом и в тот же миг исчезла. Вместе с ней, исчезла и верная её гвардия. Ветер стих. Снег прекратил. Всё кончилось.

Я облегчённо вздохнул и расслабился.

А как только расслабился, в ту же секунду раздался громкий звук, похожий на звук выстрела.

В каком-то смысле это и был выстрел. Пуля ткнулась в грудь, я покачнулся и собрался умереть. Но, обнаружив, сначала — что пуля упала к ногам, потом — что никакая это не пуля, передумал. Подобрал штучку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении комсомольским значком, зажал в кулаке и потянулся на выход. Ходко. Пока ещё чем-нибудь не удивила.

«Домой и спать, — мечтал я, спускаясь на лифте. — И спать, и спать, и спать».

Охранника обнаружил на крыльце. Взрослый дядька, точно сбежавший с уроков шалопай, лепил из тающего снега снежки и с радостных уханьем пулял их в ствол тополя. Я сунул захмелевшему с дармового пива весельчаку ключи в карман, пробурчал «пока-пока» и направился к машине.

Без приключений дойти не получилось.

Когда, миновав литые ворота, вошёл под арку между первым корпусам нархоза и жилым домом, за спиной послышалось характерное цок-цок. Выхватив пистолет, я развернулся волчком и саданул на звук. Промазал. Серая мразь размером с кролика выскользнула из тени и рванула в сторону помойки. Я поймал тварь на мушку и ещё раз выстрелил. На этот раз удачно — чпок и кровавые шматки во все стороны.

Сообразив, что где-то там находится их засада, их временное гнездо, я решил проверить контейнеры. Когда врезал по третьему, из него с омерзительным писком выскочило аж четыре штуки. Одна прыгнула — просто камикадзе какая-то! — мне на грудь, а три рванули врассыпную. Я одновременно: откусил голову кинувшейся на меня и пристрелил одну убегающую. Две ушли. Стоило бы сразу найти и уничтожить, но народ, разбуженный выстрелами, уже прильнул к окнам. Нужно было уходить. И уходить срочно. Встреча с доблестными воинами правопорядка в мои планы не входила.

Проезжая по набережной в сторону старого Нового моста, остановился напротив Головы Гагарина и осмотрел каблуки. Набойки Лао Шаня не было на правом. Не трудно было догадаться, где и когда её потерял. Конечно, на пятой площадке, когда играл в «Зарницу» с ребятами из «Фарта». Уж больно там местность пересечённая, есть за что зацепиться.

В очередной раз обозвав козлов козлами, я нажал по газам и стал разворачиваться. Домой решил пока не соваться. Покатил в офис.

Как вскоре выяснялось, правильно сделал: и крыс к Ашгарру не привёл, и к делу о пропаже Чаши Долголетия приступил без проволочек.

Часть 2

1

Добравшись до офиса, я примостился на дежурном диванчике и благополучно проспал без задних ног до самого утра. Обошлось без сновидений. Проснулся в семь сорок от дикого голода. Помирать не хотелось (чем больше живу, тем больше хочется жить), поэтому пустился на поиски жиров, белков и углеводов. Обшарил все шкафы, заглянул во все нычки, но ничего съестного не нашёл. Тогда вытащил бутылку с остатками виски, потряс — грамм двести ещё имелось. Подумал, сейчас выпью и заморю червяка к чёртовой матери. А не заморю, так утоплю.

Не тут-то было.

Червяк ни только не захлебнулся, но и потребовал закуски, причём потребовал весьма настойчиво. Пришлось оставить сантименты и провести продразвёрстку во владениях Леры. И вот здесь-то нам с червяком повезло, просто несказанно повезло: обнаружил в её столе треть шоколадной плитки и приличный ломоть пиццы с маслинами.

Шоколад не тронул (баловство), а вот пиццу кинул на зуб. Сдул с неё пыль и кинул. Чёрствая была, как подошва старого ботинка, но это меня не смутило. Жевал за милую душу, запивая шотландским самогоном, и нахваливал.

Пока чавкал, разглядывал содержимое выдвижного шкафчика. Говорят, содержимое багажника может многое сказать о владельце автомобиля. Думаю, что это применимо и к содержимому рабочих столов. У Леры в ящике стола имелось: номер «Компьютерры» за январь, баночка с кремом от загара, книжка «Синие чудеса» некой Ильдико фон Кюрти, фотография артиста Куценко с проколотым левым глазом, сломанные наушники, баллончик с перцовым газом, диск «Ночных снайперов», янтарные бусики, плоскогубцы, рулон скотча, почерневшая шкурка банана, дискета со странной надписью «Нереальный хак», визитка маникюрши, упаковка от картофельных чипсов, открытка-валентинка в виде розового сердечка, флайер ночного клуба «Объект 01» и несколько разноцветных чехлов для мобильного телефона.

Что можно сказать о владельце всего этого богатства?

Не знаю.

Разве только то, что он не мальчик и что наверняка любит окрошку.

Набив желудок непонятным, мысленно поблагодарил Леру за то, что не дала помереть раньше срока. Теперь я мог думать о вещах более высоких. Например, о туфлях. Отсырели они в давешнюю пургу и до сих пор не высохли. Однозначно требовалась замена.