Быть драконом - Страница 89

И как зачастую бывает в минуту наивысшего напряжения, сделалось мне спокойно-спокойно. «Жизнь — сумма мелких движений», — меланхолично подумал я, выплюнул в окошко оливковую косточку и, разрядив кольцо на правом безымянном, отдал короткий приказ:

— Косточка, под откос. Точка.

На всё, что случилось потом, ушли доли секунды, но для меня это было замедленное кино.

Луч освобождённой Силы подхватил мокрую косточку и по замысловатой траектории понёс её с огромной скоростью куда надо: она шаркнула по крыше «нисана», ушла вниз и влево, а затем, пролетев по дуге, ударилась в переднее колесо велосипеда. Двухколёсная таратайка резко дёрнулась вправо, прокатила ещё два метра и воткнулась в кучу отсыпного щебня.

А дальше так.

Велик отскочил назад и погиб под колёсами «нисана», а физкультурник, вылетев из седла и перемахнув через кучу, благополучно приземлился в придорожные кусты.

«Где-то в городе тревожно ёкнуло женское сердечко, — подумалось мне. — Быть может, даже не одно». А следом: «Через несколько лет среди сосен вырастит оливковое древо, вот люди удивятся».

Водитель «нисана» и не подумал остановиться, напротив — набавил. И тут меня зло разобрало. «Ну, — думаю, — держись теперь, гад!»

И дал по газам.

Нагнал я его километра через четыре и, не снижая скорости, саданул так, что его левый задний фонарь вылетел из гнезда, как яйцо из перепуганной курицы.

Второго удара не понадобилось, гадёныш стал притормаживать.

Я тоже.

Хлопнули дверьми одновременно.

Подбежав, он замахнулся бейсбольной битой, но я отработал раньше — кастетом по рёбрам. Выронив биту, паразит осел на асфальт.

Тут я пригляделся и к своему удивлению узнал в этом амбале с рыхлой рожей голема по имени Семён Мастак.

Вот чего до сих пор не пойму, так это того, зачем чернокнижники создают столь мутных существ. Пользы от них ноль, головной боли — дофигища. Однако создают. Глупый ли это вызов Творцу или тщеславное желание обзавестись приметой могущества, но как только входит чернокнижник в силу и достигает уровня, на котором позволено применять формулу Элиезера из Вормса, тут же шлёп-шлёп, тяп-ляп — создаёт себе бездушного помощника из всякого подручного хлама. Хорошо, когда при себе держит, это ещё ладно, это ещё для окружающих терпимо. Худо, когда голем без хозяина остаётся. Вот это вот — настоящая беда для всей округи. Брошенный хозяином голем, что пуля со смещённым центром тяжести: не известно, куда влетит, что натворит и откуда вылетит.

Семён Мастак — как раз такое бесхозное чучелко.

Сотворил его лет тридцать назад старик Самуилов Аль Самуил Ибн Самуилович — главный колдун 2-го посёлка энергетиков. Сотворил, а сам куда-то сгинул. Говорят, вышел как-то раз на балкон поутру зарядку сделать, а жена через пять минут выглянула — что за ересь? — нету старого горбуна. Только тапочки, подтяжки и гантели лежат. Что, куда? — неизвестно. И с той поры, как ушёл Аль Самуил Ибн Самуилович, управы найти на Сеню нет никакой возможности. Даже у молотобойцев и у тех руки опускаются. Поймают другой раз, по голове примерно настучат, а он назавтра вновь грабит и насильничает. Пробовали магией усмирить, но что магия тому, у кого души нет? Щекотка. Остаётся только убить. Это в принципе возможно, но прежде нужно дождаться, когда он сам кого-нибудь убьёт. Только тогда можно будет стереть букву «Е» в магическом слове ЕМЕТ, начертанного у него на макушке. А до этого — нельзя. Глупый, конечно, закон. Однако, как говорится, закон глуп, но он закон. К тому же, надо принимать во внимание, что голем не просился в этот мир из небытия. Насильно притащили. И опять же забывать нельзя: зло творит он не со зла. Какое может быть зло-добро у того, у кого души нет? Не со зла буянит, от бездушия. Сомнительное, конечно, смягчающее обстоятельство, но всё же.

Неожиданно быстро очухавшийся Мастак тоже меня опознал.

— Ах, ты, гадьё патлатое! — заорал он и вновь попытался огреть меня битой.

Увернувшись, я — ндыщ! — врезал ему ногой по челюсти. От души врезал. Было за что.

Подобрал отлетевшую биту (и откуда они только берутся в нашей неритмичной стране?), дождался, когда соберёт мутные гляделки в кучу, и поинтересовался:

— Как? Успокоился?

— Ах ты… — рванулся он было снова, но увидел, что я замахнулся его же оружием, и сдержал порыв.

— Ты чего, гопата ушастая, творишь? — спросил я.

— А ты, тля, чего? — задал он встречный вопрос и показал на покорёженный зад своей тачки.

— А нефиг, — огрызнулся я.

Голем подскочил машине, провёл рукой по вмятине, взвыл от обиды и, обернувшись ко мне, заверещал:

— Ну ты, дракон, попал! Ну, тля, ты попал!

Я включил дурака:

— Куда попал?

— На бабки ты, дракон клёпанный, попал.

— Ты что же, гопата ушастая, думаешь, ремонт оплачу?

— А то, тля.

— А ху-ху не хо-хо?

— Заплатишь, тля.

— Скорее ты мне.

— Ты, тля.

— Гаишников вызовем?

Голем, вспомнив велосипедиста, подавился заготовленной фразой, но уже через секунду гордо заявил:

— Грязь танков не боится.

Однако настаивать не стал.

А мне между тем в голову пришла забавная идея.

— Слышь, Сеня, — предложил я, — а давай как реальные пацаны: встанем в линию, два свистка в зенит и по газам. Я тебя «сделаю» — ты платишь. Ты меня «сделаешь» — я плачу. Слабо?

— Где, тля? — сразу загорелся голем. — Здесь?

Я покрутил пальцев у виска.

— Дурак, что ли?

— А тогда где, тля?

— Поворот на Бургазай знаешь?